Игра в прямом эфире

Война с гитлеровской Германией шла не только на полях сражений, но и в радиоэфире. В этих баталиях принимал участие узкий круг посвященных. Однако значение радиоигр для Победы переоценить невозможно. Они навсегда войдут в историю как образец виртуозной контрразведывательной работы, во многом повлиявшей на исход войны.

Об этой странице Великой Отечественной либеральная публика предпочитает не вспоминать. Ей больше нравится талдычить о том, как органы госбезопасности измывались над народом. А кое-кто из либерального племени и вовсе договорился до того, что между Смершем и СС нет принципиальной разницы. Кстати говоря, эти взгляды отнюдь не свежи. Они прекрасно укладываются в либеральную концепцию истории XX века. Суть ее заключается в том, что были страны демократические, то есть хорошие, а были тоталитарные, то есть плохие. К последним относятся гитлеровская Германия и сталинская Россия. Плохие страны только тем и занимались, что совершали преступления перед миром и демократией. А значит, и все, кто служил этим режимам, тоже, дескать, преступники. Вот такая нехитрая мифология, которую либеральные СМИ старательно навязывают обществу. Но вернемся к реальной истории, которая, как известно, не имеет ничего общего с либеральным пустословием.

Первую крупную радиоигру с немецким абвером наша контр-разведка начала еще в 1942 году. Цель игры - подбрасывать противнику "дезу", а заодно вычислять вражеских агентов на своей территории. В результате умело спланированных мероприятий в руки советских чекистов угодили 23 немецких шпиона. Но самое главное - немцы поверили в правдивость той информации, которую им регулярно подбрасывали, и стали полностью доверять своему агенту по кличке Макс, не подозревая, что тот работает на советские спецслужбы.

Летом 1944 года Макс, он же капитан госбезопасности Александр Демьянов, передал немцам сообщение о том, что в белорусских лесах бродят разрозненные группы солдат и офицеров вермахта, стремящихся прорваться через линию фронта. Абвер заинтересовался и попросил Макса собрать более подробную информацию о численности этих соединений и их боевом потенциале. Очевидно, германское командование решило использовать их для проведения диверсий в советском тылу. Этим обстоятельством тут же воспользовались советские контрразведчики.

В тот же день о плане будущей операции нарком госбезопасности СССР Всеволод Меркулов лично доложил И. В. Сталину, В. М. Молотову и Л. П. Берии. Согласие на радиоигру было получено. Через несколько дней была сформирована специальная группа из 20 человек, которую перебросили в район реки Березины, той самой, где зимой 1812 года потерпела фиаско "Великая армия" Наполеона. Эта группа "должна была составить костяк немецкой воинской части", якобы оказавшейся в окружении. Роль его командира исполнял доставленный из лагеря военнопленных бывший командир полка подполковник Герхард Шерхорн. А чтобы "фриц" хорошо исполнял свою роль, при нем неотлучно находился офицер советской контрразведки, в совершенстве владевший немецким языком.

Надежды фюрера питали

Итак, операция под кодовым названием "Березина" началась. 18 августа Макс сообщил своему немецкому "начальству", что случайно вышел на контакт с попавшей в окружение воинской частью. Немцев уведомили, что "окруженцы" испытывают большую нужду в продовольствии, а главное - в оружии и боеприпасах. Их передвижение затруднено из-за большого числа раненых. Дабы развеять все сомнения, в немецкий разведцентр передали биографические данные подполковника Шерхорна.

Семь дней советским радистам пришлось ждать ответа - немцы, вероятно, пытались навести необходимые справки о Шерхорне и о части, которой он командовал. Наконец пришла радиограмма: "Благодарим за сообщение. Просим помочь нам связаться с этой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста..."

Чтобы достойно встретить посланцев абвера, в районе озера Песочное в Минской области контрразведчики подготовили площадку для приема грузов, а в нескольких километрах от нее, в лесу, разбили лагерь "окруженной немецкой части" - вырыли окопы и установили несколько палаток.

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года на парашютах приземлились три первых посланца немецкого командования. Их встретили и доставили в "штаб части". Старший из парашютистов, некто Курт Киберт, ничего не заподозрил и рассказал, что о попавшей в окружение группе Шерхорна было доложено Гитлеру и Герингу, которые обещали сделать все возможное для ее спасения. Дело в том, что Гитлер лично знал Шерхорна: отец подполковника, крупный немецкий промышленник, еще в конце 1920-х активно помогал нацистам деньгами.

В общем, немцы поверили в инсценировку и вскоре забросили в советский тыл еще двух офицеров - врача и специалиста в области авиации. По их словам, германское командование возлагает на отряд Шерхорна большие надежды и приказом Геринга для регулярного воздушного сообщения с окруженным отрядом выделено четыре транспортных самолета. И действительно, уже через несколько дней на одном из таких самолетов из-за линии фронта были доставлены 8 радиостанций и оружие. А затем немцы стали активно перебрасывать за линию фронта своих агентов - для помощи окруженным солдатам Шерхорна.

Трудность для советских спецслужб заключалась в том, что немецкий разведцентр не всегда сообщал о своих планах самому Шерхорну и его людям. Особенно если в тыл Красной Армии забрасывались головорезы из дивизии "Бранденбург" - элитной диверсионно-разведывательной воинской части. Как позже выяснилось, немецкая разведка направила восемь офицеров "Бранденбурга" с целью "прощупать" Шерхорна и его отряд. К счастью, все восемь были арестованы советской контрразведкой, не успев передать в эфир ни одной радиограммы. А чуть позже кое-кто из заброшенных агентов вышел в эфир, но уже под контролем чекистов.

В общем, немцам продолжали дурить голову, подкидывая все новую пищу для размышлений. Например, осенью 1944 года сообщили о том, что общая численность отряда составила полторы тысячи человек, включая двести русских - бывших полицаев, скрывавшихся от НКВД. А за несколько дней до нового 1945 года контр-разведчики задержали еще четырех посланцев абвера. Все они прошли полный курс обучения в спецшколе в Восточной Пруссии и должны были готовить диверсии на железных дорогах в советском тылу.

Операция продолжалась почти до самого конца войны. Вплоть до мая 1945 года немцы все еще лелеяли надежду, что отряд Шерхорна сумеет с помощью диверсий в советском тылу как-то повлиять на обстановку на фронте. И только после войны, когда были рассекречены некоторые советские архивные документы, немецкие историки с удивлением узнали о том, что никакой воинской части под командованием подполковника Шерхорна в белорусских лесах никогда не было, а все это - результат радиоигры, умело проведенной советской контрразведкой.

Как Шило родину продал

Помимо активной помощи несуществующему отряду Шерхорна, в конце вой-ны "фрицы" предприняли еще одну авантюру - вознамерились убить товарища Сталина. Вкратце история такова.

Рано утром 6 сентября 1944 года в районный отдел НКВД по Смоленской области поступила информация о подозрительной парочке, которая разъезжает по дорогам Смоленщины на мотоцикле и интересуется ближайшей дорогой на Москву. Вскоре опергруппа, поднятая по тревоге, задержала мотоцикл, за рулем которого находился мужчина в кожаном летнем пальто с погонами майора. Рядом с майором в мотоциклетной коляске сидела женщина в форме младшего лейтенанта.

Представившись, начальник опергруппы потребовал у майора документы. Тот предъявил удостоверение личности на имя Таврина Петра Ивановича - заместителя начальника отдела военной контрразведки "Смерш" 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. Сквозь распахнутое пальто на груди мотоциклиста поблескивала Золотая Звезда Героя Советского Союза и четыре ордена.

Проверив документы, сотрудники НКВД незамедлительно связались с Москвой и вскоре установили, что никакой Петр Иванович Таврин в военной контрразведке 39-й армии не значится. Майор и его спутница были тут же арестованы и доставлены в Москву.

На Лубянке выяснилось, что до 1939 года Таврин носил фамилию Шило и проходил по документам НКВД как злостный расхититель социалистической собственности. В 1930-е годы его трижды арестовывали за растрату государственных средств, однако каждый раз ему каким-то чудом удавалось бежать из-под стражи. В 1939 году по фиктивным справкам он поменял фамилию с Шило на Таврина, под которой вскоре был призван в Красную Армию. Летом 1942 года Таврин перешел на сторону врага и дал согласие на сотрудничество с германскими спецслужбами.

Убить Верховного

В течение последующих двух лет Таврин сделал у немцев блестящую карьеру и заслужил репутацию преданного разведчика. А потому именно Таврину летом 1944 года руководством 6-го управления РСХА (внешняя разведка) была поставлена задача: проникнуть в Москву и организовать покушение на И. В. Сталина. Для проведения теракта Таврина снабдили пистолетами с комплектом отравленных и разрывных пуль, а также специальным аппаратом под названием "панцеркнаке" и бронебойно-зажигательными снарядами к нему - на тот случай, если бы террористу представилась возможность совершить покушение на улице во время прохождения правительственного кортежа.

В инструкции Таврину подробно расписывалось, как следует себя вести, чтобы установить полезные связи с техническими работниками Кремля, имевшими отношение к обслуживанию руководителей государства. При этом было особенно рекомендовано заводить близкие знакомства с женщинами - стенографистками, машинистками и телефонистками. Таврина даже снабдили специальным препаратом, который при подмешивании в напитки вызывал у женщин сильное половое возбуждение, что следовало использовать в интересах порученного дела.

Что касается задержанной вместе с Тавриным дамы, выяснилось, что она с ноября 1943 года являлась его женой и агентом немецкой разведки. В ее задачу входило оказание помощи мужу, но в конкретный план операции она посвящена не была и готовилась для переброски в советский тыл только в качестве радистки.

Радисткой она действительно поработала. Только против своих бывших хозяев. Дело в том, что, арестовав Таврина, советская контрразведка тут же начала радиоигру с немецкими спецслужбами под кодовым названием "Туман". Под контролем смершевцев супруга Таврина регулярно отправляла радиограммы, в которых сообщалось о "подготовительных действиях" к покушению, о возникающих "серьезных трудностях" в решении поставленной задачи и о том, как эти трудности преодолеваются. Все было настолько убедительно, что руководители германской разведки до последнего момента надеялись, что не сегодня-завтра Сталин будет убит, и колесо истории повернется вспять.